И есть там одно интересное место (и деже не совсем про мальчиков):
В Саратове один мужик, прошедший Афганистан, офицер, как-то говорит мне: "Отец Андрей, у меня есть друзья татары, есть друзья русские. Я бываю в храмах православных, бываю в мечетях. Сам я не религиозный человек, но что я вижу – в мечетях стоят мужики и молодежь, у нас в храмах женщины и бабушки. Мы проиграем".
Казалось бы всё понятно, ан не совсем. Человек вполне себе рефлексирует свою религиозность, посещает храмы разных религий (ну понятно, что Кураев его выдумал, невпервой впрочем), значит так просто ассоциировать русское и православное он не станет. С другой стороны в Афгане в рядах ограниченного контингента было много выходцев из среднеазиатских республик, так что "мы" для сего персонажа - это скорей мужчины и южане.
Оттого и чувствует он слабину власти и религии воинов перед церковью вдов и евнухов (эх, одевался бы Кураев получше, йувелиркой бы не пренебрегал, совсем был всё оче-видно было бы).
Это знал Никифор Фока, знал и Костя Копроним - колёса византизма едут прямо по ним.
