"Хотя город жил мирно. Даже когда в 1979 году из секретного института сбежала сибирская язва и убила 64 человека, эпидемия не вызвала паники. Свердловчане знали: это издержки ситуации."
Паника была и преизрядная, и не из секретного института а из 19го военного городка, и совсем сибирская язва
"Влюблённые катались по городскому пруду на взятых в прокат вёсельных лодках."
оч редко их там видели, ибо выдавали в изрядно неудобные часы, так что видать "информатору" повезло покататься, вот и помнит
"Элита жила в новых кварталах в районе Октябрьской площади"
вот сразу фраза выдаёт неместного, топоним Октябрьская площадь есть - на бумаге, но не на языке. В описанные времена - это был классический пустырь (такие вот парадоксы советской географии - персек Ельцин шол от дома до обкома через пустырь, ну или ехал мимо пустыря, хотя так-то между его домом и обкомом им же построенным - квартал. Задумалсо, а где был обком до возведения "члена партии". Ну и "дворянское гнездо" (кстати оч показательно, как спонтанно возник этот топоним в разных концах сесесера) локализовалось народом на Валека. Ну и ещё к специфике пространства совгорода: от
"Старая заводская плотина, которую в городе любовно называют «Плотинка», стала любимым местом прогулок, детишки лазали по огромным каменным глыбам – образцам горных пород Урала."
снова показательный пробел: на другой стороне была выставка старых станков (кстати подозреваю, что в одном из них настоящий Молот Тора), и дети лазили и там, но к моменту посещеиня Ивановым Svердловска эта часть была на безсрочной реконструкции. Кстсте, нород, есть план, но нет денег, поставить перед Новым Краеведческим на Плотинке огромную статую доисторического Лося. Проект есть и вроде как даже согласован. А то реально, жертвоприношения совершать негде.
"Но воскресными днями больше всего народу ехало до станции Шувакиш. Там гомонил обширный рынок, где продавали импорт и дефицит: джинсы, кроссовки, дублёнки, косметику, аппаратуру. В лесочке поблизости располагалась легендарная «туча» – продажа и обмен виниловых грампластинок."
Пласты продавали у "грамафона" напротив "Мелодии", там где сейчас Чорный Тюльпан (неместные, негугля угадайте что это). И кстати оч показательно, что он пропустил Яму - книжный рынок, в раёне площадки ВИЗ, если идти вдоль путей в сторону нонешнего "Таганского ряда".
"А вот Бориса Ельцина, первого секретаря Свердловского обкома партии, в середине восьмидесятых ещё не знали."
та ну? а как же история с очередью за бюстгальтерами? Впрочем он и сам в следущей главе это опровергает.
Итак, чо мы видим по итогу - неместный, да ещё и неуралец оказался заложником информаторов, и даж не столько их, сколько их памяти.
Что он упустил:
1) эвакуация - в отличии от Перьми и Челябы Svердловск получил с эвакуацией интелигенцию, мигом возвысившую его над прочили советскими индус3альными облцентрами, была своя богємма, свои обсуждения её жизни (особливо звиозд оперетты), и смерти. Собсно на Широкореченском помимо братковской аллеи есть очень интересный музыкальный квартал (есличо, прям за стеллой сзади). Как бы то ни было и культурка и наука в Городе была - да, Иванов из НН, там тож это было, НО сравнивая с прочими Челябами и Прьмями не гойворя про Ежовски - разницо огого. И, чито довольно необычно для оборонного города, были евреи (о ужос! выездные!) в visible количестве.
2) авластискрывают - пожалуй одна из ключевых тем в городских разговорах, про antrax-79 он упомянул, приведу ещё парочку - пожар в "Доме Контор" (а ну ка, младопонаехавшие, скажите где это), когда люди прыгали из окон, а за людьми снимавшими это шли люди в штатском и изымали плёнку, убийство семьи Ахинблит, тож была тема (кстати в 90е было ещё одно убийство целой еврейской семьи и тож изрядно загадочное), ну и потом все эти постоянные обыски машин на въезде/выезде из города (на Веере, например) искали беглых, еще одна тема "кыштымский след" (авария на комбинате "Маяк" в челябинской области, хотя про Алёшеньку не говорили). И вот этот мотив: "нам врут, но мы то знаем как на самом деле..." оч сыграл в событиях, которые последовали вскоре, ну и вопче выступил как закваска для "и кипят беспокойные мысли его об ином социальном устройстве".
